В конце ищи начало

Ливия первая увидела их. Точнее — сперва услышала: громкий крик стоящих у ворот охранников и лязг мечей, вынимаемых из ножен. А потом, в проёме внешних ворот, различила силуэты борьбы. Они с мамой и дедом сидели в саду за столом, когда они пришли. Ливия не знала, сколько их было — может, десять, а может, двадцать, — но через минуту они заполонили весь двор.

Однако это будет только через минуту. Сейчас же дед Гней вскакивает с места:

— В дом! — звук голоса старого Корнелия не приемлет возражений.

Ливия понимает, что происходит что-то страшное, но также понимает: сейчас самое важное — подчиниться деду. Поэтому она поднимается вслед за ним, сердце бьётся быстро, будто предупреждая об опасности. Она подхватывает маму, которая накануне вывернула ногу и не могла без посторонней помощи бежать.

Они втроём вошли в дом, и дед запер двери виллы.

— Гней, что происходит? — спросила Аурея.

— Они пришли за нами. У нас мало времени, слушайте внимательно! Ливия, я и твоя мама уйти не сможем. Но ты можешь — и должна. Ты должна бежать через ход в архив. Понимаешь? Семейный архив — туда твоя дорога. Беги без оглядки. Пережди там несколько часов, не выходи наружу.

Ливия бросается в объятия матери. Дед снимает со стены старый гладиус.

— Нет, дед! — со слезами на глазах кричит Ливия, как будто надеясь, что его ответ способен что-то изменить. — Нет, мама!

Аурея смотрит дочери в глаза, нежно целует её в щёку и шепчет:

— Уходи! Найди Паблия!

Мать отталкивает дочь, понимая, что та сама никогда не уйдёт. Ливия пошатнулась, но лишь на секунду — её вернул к реальности стук топора по входной двери.

— Они заходят! Аурея, за меня! Я их задержу. Ливия, беги! Спасай себя!

Дверь начала поддаваться — ещё мгновение, и нападающие ворвутся в дом.

«Беги, спасай себя!» — слова деда стали для неё компасом в этом хаосе безумия. Она не понимала, что происходит, но знала: получила приказ Гнея и должна выполнить его. И Ливия побежала.

Длинный, хорошо знакомый коридор с ответвлениями, похожий на лабиринт; спальня родителей; шкаф с секретным механизмом. Крики деда — оттуда, где остались они с мамой. Брань, звон железа...

Ливия тянет за одну из вешалок в гардеробе матери. Срабатывает механизм, и плита на полу отъезжает, открывая винтовую лестницу в подземелье. Из гардероба она берёт факел и изобретённые ею ремни для скрытого ношения кинжала — с маленькими изящным клинком в кобуре. Крики деда продолжаются, но теперь к ним добавляются звуки борьбы и удары.

Сердце Ливии сжалось от ужаса до размера грецкого ореха. В оцепенении она выронила факел и ремень; ремень остался висеть на её пальцах. Она смотрела в проём двери спальни, откуда доносились звуки убийства деда и матери.

— Вот ты где! — раздался мужской голос, и в проёме показался человек в тёмной одежде, вооружённый гладиусом.

Один из нападавших настиг Ливию. «Спасай себя!» — отчётливо прозвучал в голове голос деда, и самообладание вернулось. Она быстро оценила противника, отметила его стойку, силу, направление взгляда. Рассчитала вероятные удары и кончиками пальцев ощутила положение своего кинжала.

Удар пришёл с ожидаемой стороны — Ливия ловко отскочила. Но рассчитать всё было невозможно: лезвие просвистело у неё под глазом и глубоко вонзилось в щёку, оставив порез. Ливия сжала зубы от ты жгучей боли и придавила рану рукой: кровь залила ее пальцы. Кинжал она не выпустила.

— Ловкая? — с циничной ухмылкой бросил нападающий.

Последовал второй замах гладиусом, но на этот раз Ливия учла ошибку предыдущего удара: шаг вбок, поднырнула — и снизу вонзила свой кинжал в грудь противника. Настала тишина, послышались звуки капель крови об пол. Затем Ливия выдернула клинок и отпрыгнула, позволив телу рухнуть.

Она в последний раз взглянула в сторону двери. Крики деда стихли. Всё было кончено.

«Ливия, беги! Спасай себя!»

— Хорошо, учитель Корнелий… — прошептала она и нырнула в тайный ход.

Персонажи